О происхождении оперного искусства

Современному человеку иной раз трудно понять, какую пользу или удовольствие находили наши предки, слушая по два - по три часа пение дурно сложенных, а часто и вовсе бессмысленных куплетов под гремящий оркестр. Сейчас опера - развлечение высоколобых, забава праздных классов, вроде конного поло или векзиллологии, смысл ее потерян в веках. Но так было не всегда.

Еще двести лет назад нужда в оперном пении была самая прямая и очевидная. Разгадку нам подскажет само слово "опера". Как известно, ее исполняют в оперном театре (англ. opera theatre, фр. theatre d'opera и т. д.) Здесь "опера" - разговорное сокращение от слова "операция". И поныне в британских больницах операционную комнату называют operating theatre (или просто theatre). Театр - потому, что в старину на операцию в больнице собиралось множество зрителей - как медиков, так и посторонних. Такое же происхождение имеет, например, выражение "анатомический театр".

В "театре" было довольно шумно: поскольку анестезии еще не изобрели, леденящие кровь вопли пациентов разносились далеко вокруг.

Впервые с этой проблемой столкнулись цирюльники средневековья. Как известно, помимо стрижки и бритья, они издавна занимались примитивной хирургией: кровопусканием, вскрытием нарывов, удалением зубов, вправлением сломанных костей, а то и камнесечением. Много веков других хирургов Европа не имела. Так вот, цирюльник обычно практиковал на бойком месте - в палатке или лавке на базарной площади. Стоны и вопли - скверная реклама для бизнеса. Никто не знает, кто и где впервые догадался петь, чтобы заглушать крики боли и ужаса. Но к Новому времени залихватское пение цирюльников вошло в поговорку. В англоязычном мире до сих пор сохранился реликтовый музыкальный жанр - barbershop quartet.

К 17 - 18 веку, в эпоху Просвещения, хирургия давно отделилась от парикмахерского искусства, и, вслед за прочими естественными науками, двигалась вперед семимильными шагами. Хирурги (тогда говорили "операторы") вошли в моду. Лучшие и знаменитейшие из них ездили в каретах цугом и удостаивались орденов и званий. Посмотреть на работу прославленного оператора в "операционном театре" или на "анатомию" известного преступника - в анатомическом сходились уже не одни студенты и подмастерья. Художники и скульпторы, генералы и графы, светские дамы и коронованные особы толпой стояли вокруг операционных и секционных столов по всей Европе.

Тогда-то, в царство барокко, "операционное пение" достигло своего зенита. Это уже не были простодушные сельские или военные песенки в исполнении горластого подмастерья. Хирурги-виртуозы нанимали виртуозов - певцов и музыкантов. Целые хоры и оркестры должны были теперь заглушать вопли какого-нибудь несчастного лудильщика или пекаря, которому великий хирург открамсывал руку или ногу. Для них писали партии лучшие композиторы, для них шились ослепительные костюмы и строились невообразимые декорации. Примерно тогда и возникло сокращение"опера", "оперный театр". Наскучив зрелищем терзаемой плоти в партере, аристократ и его дама из своей ложи могли перевести взгляд на сцену, где какой-нибудь Дафнис волочился за Хлоей. Партером, кстати, называлось в театре то место, где происходила собственно операция.

Как известно, в середине 19 века была изобретена общая анестезия. Внезапно в операционных театрах стало тихо и заглушать стало нечего. Вскоре подоспела и асептика с антисептикой, разогнав любопытных зрителей. Оперное искусство потеряло свой изначальный raison d'etre. К счастью, и хирургия, и опера к тому времени уже прочно стояли на ногах и не нуждались в поддержке друг друга. Хирурги перенесли свою деятельность из барочных и ампирных залов прошлого столетия, великолепных, но пыльных, в чистые и светлые "операционные комнаты". В театрах освободившееся место в партере заняли зрители, правда, им пришлось довольно долго слушать оперу стоя - кресла туда догадались поставить только к концу 19 века.